1 апреля закончился прием студенческих заявок для участия в совместной экспедиции НИУ ВШЭ и ФОМ в Омскую область: с 17 по 27 апреля группа студентов из Москвы и Омска будут учиться проводить полевые исследования и создавать мультимедийный проект, посвященный городу. Мы поговорили с куратором просветительских проектов Фонда Екатериной Кожевиной о том, что предстоит экспедиции в Омске, как рассказывать истории о памяти и современной культуре в современном формате и почему мемы про Омск – это хорошо.
Много ли желающих поехать в Омск?
Да, заявок пришло достаточно много, конкурс — четыре человека на место. Омск станет уже пятой экспедицией, в которую мы набираем людей по конкурсу – до этого у нас уже были поездки в Псков, Кимры, Буй и Коломну.
Почему Фонду «Общественное мнение» интересен такой проект?
Уже несколько лет ФОМ развивает просветительский проект FOM LABS, а в ВШЭ открыта базовая кафедра ФОМ, студенты которой занимаются по разработанной нами образовательной программе. Раньше она была сосредоточена на фабрике опросов: все знают, что фонд занимается опросами, классическими рейтингами, экзит-поллами, поэтому мы рассказывали о том, как делать анкету, строить выборку, как распределять интервьюеров в поле. Много лет все оставалось достаточно консервативным, при этом в ВШЭ и наши коллеги из Левада-центра и ВЦИОМа на своих кафедрах делали что-то подобное. Так, пришло время что-то изменить, понять, в какую сторону двигаться дальше.
Левый берег Оми — место Первой Омской крепости. Иллюстрация Института Территориального Планирования «Град».
Мы решили показать, что только делать исследования – мало,- надо их еще доносить до людей, которым они могут как-то пригодиться или каким-то образом повлиять на их восприятие себя. Новая программа помогала, скажем так, открывать это «социологическое гетто» самыми разными способами, поэтому у нас был большой разброс пограничных курсов. Одним из них был, например, курс «Документальный театр как исследование»: то есть мы звали социологов и вместе с ними придумывали, как на основе их исследований сделать документальный спектакль. Или мы приглашали ребят из клуба дебатов и тренировали публичную речь, устраивали курсы по журналистике, видео, менеджменту исследований. Так условный серый, хмурый, пишущий в какой-то неизвестный научный журнал социолог становится специалистом, который умеет красиво говорить, писать, рассказывать о результатах своей работы в виде интересных историй.
Как появился формат экспедиций и почему они нужны?
В какой-то момент мы поняли, что можно, конечно, тренироваться в пределах аудитории, но намного важнее все эти полученные художественные навыки применить на практике. И мы придумали курс, когда участники занимаются исследованиями, параллельно ведут дневники, делают художественные заметки, фотографируют, и все это – в экспедиции. То есть сначала мы здесь, на «большой земле», готовимся, потом выезжаем в небольшую экспедицию, после которой есть определенный результат. Например, после одной из первых экспедиций в малый город Кимры мы выпустили сборник, в котором рассказали истории жителей и показали фото городской среды.
Есть и еще один важный момент: когда мы занимались со студентами Вышки, было понятно, что они все прекрасные люди, хорошо разбираются в теории, но совершенно далеки от того, что происходит в нашей стране и имеют довольно слабую полевую практику. Если человек вырос в Москве и выезжает за пределы Садового кольца или МКАДа за границу или в тот же Питер, то для него Россия – это что-то непонятное, какая-то серая территория. Высшая школа экономики пришла к тому, что экспедиция – один из важнейших инструментов образования, поэтому большую часть своих студентов они хотят «пропустить» через этот механизм. Наконец, это в принципе очень интересно и участник экспедиции практикует сразу много разных навыков, не только социологических.
Как Омск стал следующим местом для исследований?
У нас планируется несколько экспедиций в этом году, и Омск – это то место, где хотелось бы сделать что-то полезное. Также у нас в фонде работают на разных проектах восемь человек, из них трое – омичи. Так и выбрали. (Екатерина окончила исторический факультет ОмГУ по специальности «Социология», переехав в Москву, училась в магистратуре ВШЭ по специальности «Социология публичной сферы» — прим. редакции)
На самом деле сентиментальные чувства – это только одна сторона. Вторая – это прагматизм, потому что я – один из руководителей экспедиции, и, поскольку я родом из Омска, у меня есть некий бэкграунд, база, которая позволит нам ускорить процесс подготовки. Если бы я ехала, например, в Башкирию, мне понадобилось бы гораздо больше времени для собственного понимания того что делать, куда стоит идти, с кем общаться. В случае с Омском уже есть социальный капитал, который можно использовать. Омск – это такой важный «полигон», где мы потестируем новую концепцию, попробуем найти свой «золотой формат» и продолжить его в других городах.
То есть экспедиция в Омск будет отличаться от предыдущих городов?
Да, мы ищем разные формы, потому что нельзя успеть сделать все – и пьесу написать, и придумать какую-то оригинальную инсталляцию. Например, поездка в Псков планировалась как такая экспедиция-исследование на грани с паблик-артом (паблик-арт – искусство в городской среде, подразумевающее коммуникацию с городским пространством – прим. редакции). То есть мы провели экспедицию, исследование, а потом студенты придумывали с местными жителями какие-то небольшие городские проекты, которые встроены в среду. Они могли бы быть использованы местными жителями и нести художественный или практический смысл. После Пскова был создан сборник проектов участников, и у нас есть надежда на осуществление ряда идей, потому что на презентации присутствовали люди из Департамента культуры и из туристического бизнеса Пскова, которые хотели выкупать права у некоторых ребят.
Насколько я знаю, это было только намерение, но, чтобы это действительно сдвинулось, нужен очень хороший менеджмент, а наша задача – это просвещение, работа со студентами, то есть мы не можем взять на себя миссию менять город Псков, для этого нужно строить работу иначе.
Один из проектов из экспедиции в Псков — «Карта опытов». Автор рисунка — Катя Гущина.
Поэтому мы решили в этот раз и в последующие планируемые экспедиции отказаться от концепции с паблик-артом, а сделать исследования на стыке с медиа и журналистикой. То есть готовым продуктом будет не идея по поводу какой-нибудь инсталляции, а лонгрид, будем условно это так называть. Это вполне конкретная вещь, которая будет жить и которую можно всем показывать – в этом смысле у нее вполне понятная судьба.
Мы сами с проектом «Заповедник» попробовали освоить в этом году «искусство лонгрида», и у нас была небольшая экспедиция своей командой в Ленинградскую область на Карельский перешеек, который до 1944 года был территорией Финляндии. Мы пытались как раз сделать мультимедиа историю, и когда мы сами ее сделали, то поняли, что это отличный опыт. Мультимедиа позволяет видеть объем, так как можно использовать все средства – текст, фотографии, видео, карты, которые могут полифонично звучать в материале. Такая работа – действительно мультидисциплинарный проект, а создают его не только журналисты, но и социологи, фотографы, дизайнеры.
«Юхани — самое распространенное финское имя, его русский аналог — Иван. Спецпроект «Здесь был Юхани» рассказывает о том, что происходит с культурой, когда территория переходит другому государству». Ссылка — http://kirkhi.zapovednik.space
Команда экспедиции будет состоять как из московских, так и из омских студентов – так специально задумано?
Конечно, это важно, во-первых, для формирования между ними связей. Во-вторых, нет смысла вообще в экспедиционной деятельности, если нет работы с людьми, которые в этом городе живут, если группа студентов из Москвы просто приехала и уехала. Скорее всего, это не пустит никаких корней в том месте, которое они посетят.
Как вы познакомите участников экспедиции с городом?
Мы устраиваем уже на месте большое погружение в среду. Например, в Омске в первый день состоится большая лекция, где будем рассказывать про город, в том числе и про его образ, и про мемы, о том, развенчиваются они или нет. Вечером мы хотим сделать публичное открытое мероприятие, на которое зовем омичей, которые как раз знают, о чем люди здесь думают, о чем говорят. На этой по сути своей неформальной лекции четыре-пять омских спикера расскажут про историю, про сообщества, про ментальную карту города. Первый день станет таким глубоким погружением в среду не только для людей из Москвы, но и для тех студентов, которые, может быть, никогда так на свой город не смотрели. На следующий день будет экскурсия по художественным галереям, постараемся познакомить студентов с разными художниками Омска, потому что, кажется, сейчас это – именно то, чем можно гордиться.
Насколько широко вы планируете знакомить студентов с географией города?
Не думаю, что мы повезем их куда-то далеко специально, но дело в том, что в течение десяти дней будут как мастер-классы, так и много полевой работы. То есть им неизбежно придется передвигаться по городу, брать интервью, чтобы в конечном счете готовить материалы. Также с нами поедут фотографы, и для них будет отдельная задача. Надеюсь, они будут снимать не только центр. Тем более, что уже в заявках есть ребята, которые, например, хотят в Омск на могилу Летова. Так появляется повод посмотреть Чкаловский район – один из не самых центральных районов Омска.
Ментальная карта Омска,разработанная институтом «Град». Ментальная карта показывает эмоциональное отношение горожан к территории, выявляет неформальные районы и критерии оценки качества городской среды. Ссылка — http://masteromsk.itpgrad.ru.
В программе экспедиции заявлено несколько тем, и одна из них, например – влияние гражданской войны на современную идентичность омичей и городское пространство. Расскажите, почему на это стоит обратить внимание, почему это интересно?
Интересно, что в этом году исполняется сто лет с тех пор, как Омск был назван «Белой столицей России». Но, несмотря на такой промежуток времени, мы видим, что этот отрезок истории так или иначе проигрывается в городском пространстве: в Омске выходила газета «Третья столица», работает посвященный адмиралу музей и одноименный ресторан «Колчак», горожане долго обсуждали вопрос установки памятника, проводились опросы. То есть у людей тема кипит!
Мы задаемся вопросом – какой смысл и значение это имеет для людей, живущих через сто лет? Кто эти люди, которые зачем-то это создают, называют, пытаются увековечить? Через общение с носителями опыта, а также с историками, другими экспертами раскрывается тема, которая может оказаться для городского пространства как «социальным клеем», так и точкой раздора. Так создаются истории, которые базируются на разных антропологических и социологических исследованиях.
Дом с драконами на улице Мичурина в Омске. Источник иллюстрации — Институт территориального планирования «Град».
Какое отношение у участников экспедиции к мифам об Омске, стереотипам?
К мифам и стереотипам мы относимся с антропологическим интересом, то есть мы их и не развенчиваем, и не утверждаем. Мы на них смотрим как на некий феномен культуры, выясняем, каким образом они возникли и какую роль они сегодня играют в омской, скажем, «тусовке». Часто мемы, стереотипы и мифы существуют не только за тем, чтобы посмеяться, они глубоко «прорастают» в людях и являются таким «социальным клеем». Это очень важно и с исследовательской точки зрения. Понятно, что мемы, шутки могут возникнуть каким-то случайным образом, но дальше они оказывают влияние уже совершенно неслучайно.
Какое влияние они оказывают?
Вот вы, например, приходите в Москве в кофейню «SkuratovCoffee» и там висит влаг «Соединенные штаты Сибири». Или портреты Полежаева в стиле Энди Уорхола. Для омичей, которые туда приходят, это значит намного больше, чем для других людей. Для остальных это просто интересное изображение или вот мужик какой-то висит, ничего не значит! Когда портрет Полежаева оказывается в поле зрения омича, это сразу вызывает кучу личных, семейных историй. Для вас этот мужчина – Леонид Константинович – это не просто изображение, он повод для того, чтобы вам припомнить что-то, завести беседу со своим соседом: «У нас-то в Омске Леонид Константинович такой был, это и это делал, и книги пишет, и Авангард-то тогда как играл, и..!» Это все важные истории для человека, который уехал, потому что он вечно ищет общность, к которой хочется примкнуть. Покидая Омск и приезжая в Москву, ты оказываешься просто жителем большого города. Да, ты связан с университетом или работой, но вокруг тебя нет какого-то сообщества, ты не чувствуешь, где твои корни. А в местах, которые как-то связаны с Омском, ты их чувствуешь, ощущаешь себя частью чего-то, какого-то символического пространства, частью чего-то большего.
Работа омского художника Дамира Муратова «Соединённые штаты Сибири», представленная на выставке From Siberia with Love в 2013 году.
Как вы лично относитесь к мемам про Омск?
Я рада, что они есть, потому что мне кажется, что в этом смысле у города появляется загадочность и некое таинственное лицо, которого нет у 99% городов нашей страны. И даже несмотря на то, что этот брендинг странный, специфический – круто, что он есть. Его можно отлично использовать и это прекрасно делает тот же Дамир Муратов. Я не вижу ничего оскорбительного в том, что место, которое я люблю, может быть смешным или абсурдным, а кому-то и казаться утопическим.
Источник иллюстрации с обложки — Институт территориального планирования «Град»
