По сравнению с другими деятелями белого движения личность Александра Васильевича Колчака наиболее часто подвергается мистификации: в советские годы его имя получило полное забвение, в новое время вокруг него активно формируется светлый образ безгрешного «белого офицера». Так получилось, что его судьба оказалась тесно связанной с Омском – случайной «третьей столицей» России. Каким был Верховный правитель России и много ли правды показано в «историческом» фильме «Адмиралъ»? Узнайте в нашем материале.
Текст не несет цели развенчать все мифы об Александре Васильевиче, но оговоримся сразу – в «Адмирале» как самом популярном художественном произведении о нем относительно достоверной можно считать лишь мелодраматическую линию об отношениях Колчака и Тимиревой. В остальном же сорок шесть лет жизни адмирала – жизни яркой, насыщенной событиями самого разного уровня и масштаба – осталась за кадром. В Александре Васильевиче уживался ученый, талантливый теоретик и практик военно-морского дела, мнения о котором – от «мечтателя» до «тирана» — часто противоречат друг другу, и точно не вмещаются в простой образ честолюбивого белого офицера.
Александр Колчак родился в 1874 году в семье генерала-майора Василия Ивановича, участника обороны Севастополя времен Крымской войны. Его отец отличился в обороне Малахова кургана и был ранен, после чего военная карьера Колчака-старшего сходит на нет, и до конца жизни он работает специалистом в области артиллерии на Обуховском заводе и с отставкой становится генерал-майором. Мать Колчака Ольга Ильинична была младше своего супруга на восемнадцать лет и отличалась спокойным характером и набожностью, ее религиозное воспитание, очевидно, сформировало сознание сына (Колчак был до конца жизни глубоко верующим человеком). Ее жизнь закончилась достаточно рано, когда Колчаку было всего лишь двадцать лет.
Отец А.В. Колчака — генерал-майор В.И. Колчак
С 1885 года Колчак обучался в 6-й Петербургской классической гимназии, одной из самых демократичных по составу учащихся. Так, лучшим учеником в классе был сын дворового мужика, а самому Колчаку учение давалось настолько непросто, что в один год он едва не провалил письменный переходный экзамен. В 1888 году он становится кадетом Морского училища, фактически продолжая «семейную» традицию военного образования с морским уклоном: морскими артиллеристами были его отец и братья отца. Морское училище было знаменито целой плеядой выдающихся выпускников – Ушаков, Крузенштерн, Нахимов, Врангель, Корнилов и многие другие. Вскоре становится понятно, что выбор был сделан правильно и Колчака-кадета морское дело по-настоящему увлекало: успехи в учебе не заставили себя долго ждать. Согласно рейтингу успеваемости училища, Колчак был то на первом месте, то на втором, уступая главенство лишь лучшему другу – Дмитрию Филиппову.
В Морском училище раскрылись лидерские качества молодого человека, неслучайно именно его, одного из немногих на курсе, произвели в фельдфебели и назначили наставником в младшую роту. По воспоминаниям кадета Михаила Смирнова, Колчак среди учащихся пользуется авторитетом: «Колчак, молодой человек невысокого роста, со сосредоточенным взглядом живых и выразительных глаз, глубоким грудным голосом, образностью прекрасной русской речи, серьёзностью мыслей и поступков внушал нам, мальчикам, глубокое к себе уважение. Мы чувствовали в нём моральную силу, которой невозможно не повиноваться, чувствовали, что это тот человек, за которым надо беспрекословно следовать. Ни один офицер-воспитатель, ни один преподаватель корпуса не внушал нам такого чувства превосходства, как гардемарин Колчак».
После окончания Морского училища А. В. Колчак в марте 1895 года был назначен для занятий штурманским делом в Кронштадтскую морскую обсерваторию, а через месяц его определили вахтенным офицером на только что построенный броненосный крейсер «Рюрик». В заграничном плавании Колчак познакомился с Японией и увлекся философией буддизма настолько, что хотел изучить китайский язык, чтобы понимать буддийские тексты.
Тяга к науке у Колчака была абсолютно искренняя, никем не насаждаемая. Находясь в длительном плавании в Японском и Жёлтом морях, Колчака заинтересовала гидрология этих морей, изучением которых он занимался самостоятельно. Итогом стала его первая научная статья «Наблюдения над поверхностными температурами и удельными весами морской воды, произведённые на крейсерах „Рюрик“ и „Крейсер“ с мая 1897 года по март 1899 года».
Разочарование Колчака в военно-морской службе нарастало, его угнетал «показной» характер жизни на судне: «На таких судах служат, но не живут, а мнение моё, – писал он, – что на судне надо жить, надо так обставить всё дело, чтобы плавание на корабле было бы жизнью, а не одною службою, на которую каждый смотрит, как на нечто преходящее, как на средство, а не как на цель». В то же время в научной экспедиции он видел больший смысл – это ежедневная прогрессивная работа, а не «отсчет дней до возвращения в порт».
Первой попыткой Колчака попасть в экспедицию можно считать его неудачное прошение вице-адмиралу О.С. Макарову, который как раз отправлялся в глубины Арктики. Однако состав был утвержден, и времени на бюрократические дела с Министерством уже не оставалось. Параллельно готовился проект Русской полярной экспедиции под руководством барона Эдуарда Васильевича Толли – видного русского геолога и арктического исследователя. И это исследование было «запасным» вариантом молодого офицера, однако, не получив внятного ответа от барона, он отправился в плавание на броненосце «Петропавловск» и всерьез раздумывал об участии в Англо-бурской войне. Случилось так, что в одном из портов Колчака настигла телеграмма Толли с предложением присоединиться к экспедиции, на что он с радостью согласился. В начале двадцатых годов прошлого века исследование Арктики было примерно тем же, что и исследование космоса в наши дни. Какая бы ни проводилась подготовка, Арктическое плавание предполагало полную неизвестность, загадочные земли и условия, с которыми предстояло столкнуться. Даже самые опытные исследователи всегда серьезно рисковали, входя на арктические земли.
Экспедиция барона Толли должна была исследовать самый неизвестный район планеты, так называемую «Землю Санникова», которой «бредили» многие мореплаватели. Свое название эта неизведанная территория получила от имени купца-зверопромышленника Санникова. В начале XIX века он добывал песца и кость мамонта на северном побережье Новосибирских островов и заявил о существовании к северу от архипелага земли, очертания которой он неоднократно наблюдал, уходя вглубь арктических льдов. Хотя Земля Санникова оказалась землей, которой не существовало, неподалеку от того места действительно была открыта огромная суша, которая сейчас называется Северной землей. После ее открытия неизвестных мест на планете не осталось.
Колчак во время первой полярной экспедиции в каюте «Зари»
Личность Колчака часто идеализируют в разных аспектах, включая его научно-исследовательскую деятельность. Несомненно, что барон Толль как исследователь был более опытным и состоявшимся. Известно, что Колчак прикладывал значительные усилия, чтобы не только попасть в научное плавание, но отличиться во время него, при том, что в своей первой Полярной экспедиции Колчак был самым младшим по возрасту, исключение составляли только матросы. Перед отправлением он несколько месяцев восполнял пробелы в знаниях: стажировался у норвежского полярного исследователя Ф.Нансена (вероятно, это связано с тем, что судно экспедиции, шхуна «Заря», была куплена в Норвегии) прошел практику Главной физической обсерватории и Павловской магнитно-метеорологической обсерватории, а также занимался организацией и закупками. Толль высоко ценил его деятельность, назвав «лучшим офицером» экспедиции. Тем интереснее, что именно этому офицеру было суждено впоследствии отправиться на поиски именитого исследователя.
Гидрограф А. В. Колчак берёт пробу воды на гидрохимический анализ батометром Тимченко. 1901 г.
Дело в том, что целью экспедиции было исследование Ледовитого океана к северу от Новосибирских островов, уточнение картографических данных и, конечно, поиск мифической «Земли Санникова». Провал в поисках барон Толль принимать не хотел, хотя было очевидно, Земли Санникова все же не существует. Он решил продолжить исследование неизученного тогда острова Беннета и с тремя членами команды пешком отправился на остров. По плану полярников должна была забрать шхуна «Заря». Далее все пошло не по плану: и «Заря» застряла в ледяном плену, и ни один из ушедших не вернулся к намеченному сроку. Оставшийся экипаж с большим трудом доплыл на поврежденном льдами корабле до дельты реки Лены, где пересел на новый корабль. Позже команда отправилась в Санкт-Петербург для отчета перед Академией наук.
Барон Э.Толль в своей каюте на шхуне «Заря»
Судьба пропавших без вести волновала не только оставшуюся команду экспедиции, но и научно-исследовательские сообщества – Академию наук, Русское географическое общество. В тот момент именно Колчак проявляет упорство и в не меньшей мере смелость, поскольку разрабатывает детальный план по спасению знаменитого исследователя. План оказывается не менее рискованным, чем последний маршрут пропавших полярников, но другого способа узнать их судьбу не было. Несмотря на общий скептический настрой, спасательный поход получает и финансирование, и разрешение Академии. Остается лишь добавить, что ради этого дела Колчак откладывает свадьбу с Софьей Омировой.
В успех предприятия верили мало и больше опасались, что спасательная экспедиция точно так же пропадет в полярных землях. Опасения оказались напрасными. Команда Колчака нашла на острове все записки-отчеты, оставленные Толлем, воссоздала маршрут группы и констатировала их очевидную гибель. Стоит отметить, что работа велась в невероятных условиях вечной мерзлоты, при том, что у исследователей того времени не было доступа к современным технологиям. Длинные пешие переходы, несколько зимовок в том крае не могли не сказаться на здоровье Александра Васильевича. Один из случаев в силу его серьезности наиболее часто упоминается: во время похода Колчак провалился под лед и потерял сознание от температурного шока, ситуация усугублялась отсутствием сухой одежды и дальностью пункта назначения. Эта прямая угроза жизни и в принципе то, сколько времени ему довелось провести в полярных условиях, в дальнейшем пагубно отразились в том числе на нервной системе Колчака.
Первая Полярная экспедиция. Колчак третий слева
Интересно, что на подходе к «большой земле», когда экспедиция по поиску группы барона Толля подходила к концу, Колчак с командой получили провизию и вино «от какой-то дамы». Это невеста Колчака Софья Омирова совершила своеобразное романтическое путешествие за полярный круг. Больше свадьба не откладывалась и в Иркутске они обвенчались. Уже по возвращении в столицу за поход и важные географические исследования Колчак удостоился высшей награды Русского географического общества – Константиновской медали.
Начавшаяся в 1905 году Русско-японская война несколько «прервала» научную карьеру Колчака, который в принципе всегда, как будет видно по его биографии, ставил военное дело и российский флот на первое место. Сразу по прибытии Колчак явился к командующему флотом вице-адмиралу С. О. Макарову, которого считал своим учителем. Обстоятельства сложились так, что через несколько дней Колчак своими глазами видел гибель адмирала подорвавшемся на мине и затонувшем флагманском броненосце «Петропавловск». Вскоре Колчака назначают командиром миноносца «Сердитый», на поставленных с этого судна минах подорвались японские боненосцы «Хацусэ» и «Ясима». Часто этот эпизод называется самой крупной победой во всей кампании, которая, как известна, в целом для России была крайне неудачной. Накануне 1905 года после капитуляции Порт-Артура Колчак попал в плен, но весной, до окончания войны, отпущен в Россию. За героизм, проявленный на войне, Колчак был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость» и боевыми орденами. В Санкт-Петербурге Колчаку ставят инвалидность из-за прогрессировавшего ревматизма и дают полугодичный отпуск. Это время он использует для обработки научных данных, полученных на экспедициях. Их оказалось так много, что для их изучения была создана специальная комиссия Академии наук. В 1909 году Александр Васильевич опубликовал свой самый крупный научный труд – монографию «Лёд Карского и Сибирского морей», изложенная в нем теория образования и движения льдов опередила свое время на полвека. Другая область его интересов – преобразование российского флота после разгромного поражения, работа в качестве военного эксперта.
В 1910 году в качестве капитана второго ранга судна «Вайгач» он примет участие в своей последней экспедиции – Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО). Часто Колчаку напрямую или косвенно приписывают «совершение последнего крупного географического открытия» в истории – открытие архипелага Северная Земля. Это не совсем корректно. План экспедиции был разработан опытным арктическим исследователем Б. А. Вилькицким, а Колчак как капитан второго ранга должен был доставить судно «Вайгач» на дальний Восток. Во время подготовки к ГЭСЛО он вплотную занимался непосредственно кораблями, для чего применил накопленный опыт. Колчак провел усовершенствование ледоколов с помощью новой конструкции, суда «Таймыр» и «Вайгач» были построены под его непосредственным контролем. Они вышли из Петербурга осенью 1909 года, выполнив первую часть намеченных исследований, экспедиция вернулась во Владивосток. Здесь Колчак покидает экспедицию: его вызывает на службу Морской генштаб для реализации программы восстановления российского флота. На этом в жизни колчака история с освоением Арктики подошла к концу, и он полностью посвящает себя военно-морскому флоту. Без его участия в 1913 году участники экспедиции открыли Северную землю, завершив тем самым эпоху великих географических открытий.
Весна 1915 года. Экспедиционные суда Вайгач и Таймыр (вдали) в ледовом плену
По-настоящему ярко звезда Колчака-военного засияла во время Первой мировой войны. Чего только стоит воспоминание Александра Васильевича о 1914 году: «На «Рюрике», в штабе нашего флота, был громадный подъём, и известие о войне было встречено с громадным энтузиазмом и радостью. Офицеры и команды все с восторгом работали, и вообще начало войны было одним из самых счастливых и лучших дней моей службы». Он с нетерпением ждал возможности проявить себя на деле, учитывая, что с конца Русско-японской войны его деятельность в военно-морском деле сводилась к теоретической работе.
Российским флотом командовал выдающийся флотоводец адмирал Эссен, который обеспечивал прикрытие Петрограда от гораздо более мощного немецкого флота. По воспоминаниям приближенных людей, Эссен был единственный, кому Колчак подчинялся беспрекословно. В эту кампанию Колчак доказал свое превосходство в минном деле, стал начальником военно-морской минной дивизии. Конечно, большие военные свершения не могут принадлежать одному человеку, в случае с Колчаком важно, что он принимал непосредственное участие в разработке плана минных заграждений Финского залива. Было проведено несколько удачных атак на транспортные суда, три эсминца под его командованием потопили «караван» торговых и охранные судов противника, на которых перевозилась необходимая Германии железная руда из нейтральной Швеции. Еще одно отличие – организация десанта в Рижском заливе и срыв наступления немецких войск на Ригу. Потери германского флота были значительными: погибли 10 эскадренных миноносцев, 6 тральщиков, повреждены 3 линейных корабля, 4 миноносца и 3 тральщика.
В 1916 году в Первую мировую войну на стороне Германии должна была вступить Румыния, что повлекло бы для России крайне нежелательные последствия, а потому важно было укрепить Черноморский флот. Еще одним амбициозным планом была «босфорская операция», воплощение давней идеи захвата Константинополя. Колчака не только назначили командиром Черноморского флота, но присудили звание вице-адмирала, то есть занял «предпоследнюю» ступень в военно-морской иерархии.
Как писал в мемуарах соратник, флаг-офицер и друг Колчака, контр-адмирал Михаил Иванович Смирнов: «Не случись революции, Колчак водрузил бы русский флаг на Босфоре». Февральская революция повлекла за собой непорядки на флоте, прежде всего на Балтийском. На Черном море сохранялась дисциплина, вероятно, по двум причинам. Первая – это тот факт, что Черноморский флот круглогодично выходил на боевые задания, то есть меньше подвергался береговой агитации. Вторая – это, собственно, авторитет Колчака среди подчиненных. Это был начальник, который часто выходил в море, который прекрасно знал матросов и младших офицеров. При этом он имел сложный характер, легко выходил из себя и вполне мог отличиться «невоздержанным» поведением. От Колчака могли ожидать огромного разгона, временами он в прямом смысле «топтал фуражку», был в целом человеком достаточно нервным. Одна из самых больших его жизненных и профессиональных неудач – это потопление мощного дредноута «Императрица Мария», которое произошло от взрыва неизвестного происхождения. Из-за ситуации, когда в собственной бухте допускается уничтожение крайне ценного во всех смыслах корабля, все чины должны были уйти в отставку. Разбирательство отложили до конца войны, Колчак находился в настолько взвинченном состоянии, что для его успокоения и военный министр, и Император Николай II выразили ему свое доверие и утвердили в том, что власть не считает его виновным. Такое отношение от наивысших чинов – невероятная редкость. Интересный факт, что несмотря на некоторую эмоциональную неуравновешенность, во время своего командования Колчак ни разу не подписал смертный приговор.
Дредноут «Императрица Мария»
Относительно спокойная обстановка сохранялась (на Балтийском флоте матросы убивали офицеров) до лета 1917 года, до драматичного и незаконного требования матросов сдать оружие всему офицерскому составу. В основном все, правда, по приказу Колчака, это сделали. Один человек застрелился на месте. Сам же командир свое оружие выбросил за борт. Именно эта сцена показана в фильме «Адмиралъ», но в реальности в море оказался Георгиевский кортик, полученный за баталии у Порт-Артура. У этого эпизода есть малоизвестное продолжение: кортик Александру Васильевичу потом вернули матросы, специально доставшие его со дна.
После этого Колчак подал в отставку и его вызвали в Петроград якобы для объяснений произошедшего бунта. Есть мнение, что власть воспользовалась поводом «удалить» его из Севастополя из опасений за его жизнь, хотя подчиненные верили ему до последнего. Если рассмотреть протоколы матросских и солдатских комитетов того времени, то, когда вставал вопрос о том, арестовывать адмирала или нет, то подавляющее большинство голосовало против. Тем не менее недовольство нарастало, и командировка в Петроград в мае 1917 года обернулась для морского офицера практически кругосветным путешествием, которое закончится в Сибири.
По приглашению от американского морского офицера адмирала Джеймса Гленана Колчак отправился в Штаты, чтобы поделиться своим опытом минного дела. За Атлантикой его прекрасно приняли, причем была организована встреча и с американским президентом Вильсоном, хотя, если рассмотреть ситуацию внимательно, международный статус Колчака был не настолько высок, чтобы его принимало первое лицо страны. Это говорит о том, что Колчак в США расценивался как герой войны и одна из самых заметных фигур в России. С другой стороны, до его назначения Верховным главнокомандующим оставалось несколько месяцев, а Колчак все еще ни в коей мере не являлся политической фигурой. В целом эта поездка была практически пустой, и из Америки он отправился в Японию, таким путем планируя вернуться в Россию. В Японии он узнал о большевистском перевороте и о том, что Россия заключила перемирие с немцами, а значит, выходит из войны.
Он отправляется на запад, чтобы, в конечном счете, добраться до добровольческой армии, и задерживается в Омске, где к тому времени была сформирована условная Всероссийская власть. Почему именно Омск стал «третьей столицей» России? Белому движению было важно объединиться и найти хотя бы один условный центр власти. В сентябре 1918 года в Уфе образуется Всероссийская Директория из пяти человек. Но для «белой столицы» Уфа находилась слишком близко к линии фронта. В октябре Директория переезжает в Омск к Временному сибирскому правительству с целью сформировать Совет министров. Историк О. Будницкий этот синтез даже не двуглавой, а «двухэтажной гидрой»: «Наверху как бы директория из пяти человек, а нижний этаж — это сибирское правительство, но между директорией и правительством, которое было более правым, я бы сказал, чем директория, происходили трения, делили они власть. Тут появляется Колчак, которого просят стать военным министром. 4 ноября он соглашается стать военным министром, а в ночь на 18 ноября происходит военный переворот».
Колчак проводит смотр войск в Омске
Верховным правителем России Колчак был выбран подавляющим числом голосов. Незадолго до этого генерал Болдырев оставил в дневнике запись: «…В общественных и военных кругах всё больше и больше крепнет мысль о диктаторе. Я имею намёк с разных сторон. Теперь эта идея, вероятно, будет связана с Колчаком». На том же заседании ему был присужден чин адмирала, что, конечно, является своеобразным нонсенсом: недавно сформированная Директория посреди Сибири присваивает чин адмирала флота.
Для Колчака его избрание, конечно, не было полной неожиданностью, очевидно, что с ним советовались насчет того, согласен ли он быть главным. Объективно говоря, более выдающейся кандидатуры на этот пост – военного диктатора – найти было трудно. Сам адмирал воспринимал назначение «как крест», продолжение служения Родине. Если у него и были личные властные амбиции, то они были не столь очевидны, как у остальных членов Директории. Главной целью Колчак ставил создание боеспособной Армии и устранение большевизма. Омская резиденция правителя России разместилась в бывшем жилом доме Батюшкина, в нем жил и работал не только сам адмирал, но и его гражданская жена Анна Тимирёва, которая была его личным секретарем.
Стратегически удобным было месторасположение дома, привлекал его представительный внешний вид. В этот период здесь побывали военные и политические деятели белой России, представители иностранных миссий (Дж. Элиот, Дж. Уорд, М. Жаннен и др.).
На кадрах кинохроники запечатлен Омск времен «третьей столицы», 1919 год.
Официальным появлением Колчака на политической арене были в целом удовлетворены и иностранные союзники, и белое движение, и сибирские атаманы. В реальности Колчак никогда не был в полном смысле Верховным правителем, поскольку он за время у власти не смог взять под контроль ни всю Сибирь (процветала атаманщина и стоявшие за ними японцы), ни тем более территорию России, центр которой захватили большевики. Общее положение оставалось крайне сложным. Чтобы разрешить сложившуюся ситуацию в свою пользу, в пользу «белого» движения, нужно было обладать настоящим «наполеоновским» политическим талантом. Колчак же не только и близко не был Наполеоном, он в принципе был военным, что называется, до мозга костей. Например, его раздражало, когда он отдавал четкие и ясные приказы, но их не выполняли. Он не разбирался в интригах и прочих манипуляциях, ему, несомненно, не хватало гибкости, но главное – у него не было глобальной идеи, которая могла бы объединить народ. Большевики предлагали конкретную программу, и для сибирского народа (особенно столыпинской бедноты), который не знал ни продразверстки, ни других жестокостей красных, их предложения были крайне привлекательны.
Это ведет к одной из причин провала антибольшевистских сил – отсутствию внятной политической программы. Белым не оставалось ничего, кроме как завоевывать народ силой: народные восстания против Колчака, одно из которых в том числе произошло в Омске, были подавлены, потворствующие большевикам (в том числе женщины с детьми) уничтожались. Колчаку часто ставят в вину так называемый «белый террор» — массовые порки, сожжение деревень, расстрелы, что, впрочем, нисколько не отменяет аналогичную жестокость красного режима. Тем не менее, это нужно иметь в виду, когда образ Колчака намеренно идеализируется в сторону «благородного белого офицера». Гражданская война была жестоким временем, которая исключает возникновение каких бы то ни было однозначно положительных героев.
Целый комплекс проблем белого движения в итоге вылился в причины их поражения. В итоге в ноябре 1919 года Колчак оставил Омск и с охраной и золотым запасом отправился в Иркутск, который становился новой столицей. Его поезд оказался зажатым на станции Нижнеудинск: союзники, а именно чехословаки, в обмен на то, что иностранцы получат возможность покинуть охваченные восстаниями территории, передали Колчака политцентру. Его доставили в иркутский тюремный замок, где на допросах он практически рассказал историю всей жизни с самого детства, раскрывая много деталей, поскольку, кажется, понимал, что его ждет.
Колчак и последний премьер-министр его правительства Виктор Пепляев были расстреляны на берегу реки Ушаковки 7 февраля 1920 года, а их трупы были спущены в иордань. Так подошел к концу жизненный путь адмирала Колчака.
Камера А.В. Колчака
Можно заметить, что в рассказах о жизни Александра Васильевича упоминания о семье встречаются крайне редко, будто ей в целом отводилось скромное место. В случае с Колчаком все осложняется общеизвестным «любовным треугольником» с Анной Тимиревой. Уточним, что в отличие от исторических реалий в фильме «Адмиралъ» в целом верно рассказана их с адмиралом история взаимоотношений, конечно, с некоторыми искажениями. Колчак и Анна впервые встретились на перроне финского вокзала, где девушка лишь мельком увидела статного и серьезного Колчака, широко вышагивающего по перрону. Сама Анна Тимирева была на двадцать лет его младше, хорошо образована, любила музыку и поэзию. Она так же была замужем за Сергеем Тимиревым, с которым Колчак оканчивал Морское училище, и имела от супруга сына (о котором кино предпочло умолчать).
Колчак редко появлялся в свете, но их живое общение было возможно украдкой только во время приемов, а сполна взаимные чувства выражались в знаменитых письмах, в которых влюбленные всегда обращаются друг к другу на «вы». Встреча с Тимиревой увлекла адмирала и покорила на годы: при всей своей жесткости и подчас жестокости, Колчак был человеком сентиментальным.
Анна Васильевна Тимирева
Они могли не видеться месяцами, но, когда появилась реальная возможность воссоединения, а это случилось лишь летом 1918 года, Анна Васильевна ее не упустила. Она с мужем прибыла во Владивосток и узнала, что сравнительно недалеко, в Харбине, находится Колчак. Там она принимает окончательное решение о разрыве с мужем, в августе 1918 года постановлением Владивостокской консистории она была официально разведена с ним. Вместе с Колчаком она приехала в Омск, где жила в резиденции Верховного правителя и работала в Омске переводчицей Отдела печати, иногда она была замечена в больнице возле раненных и в мастерской по пошиву белья для солдат. Тимирева была с Колчаком до последнего и добровольно «арестовалась» с ним по дороге в Иркутск: «Я была арестована в поезде адмирала Колчака и вместе с ним. Мне было тогда 26 лет, я любила его и была с ним близка и не могла оставить его в последние годы его жизни. Вот, в сущности, и все. Я никогда не была политической фигурой, и ко мне лично никаких обвинений не предъявлялось». И все же за связь с крупным предводителем белого движения Тимирева заплатила огромную цену: впоследствии ее несколько раз арестовывали, в общей сложности она провела в советских лагерях более тридцати лет. После освобождения жила в Рыбинске, работала художником в местном театре, а в 1960 году, после реабилитации, поселилась в Москве. Умерла 31 января 1975 года.
Софья Федоровна Колчак
Официальной женой Колчака была Софья Федоровна Омирова – сильная и искренне преданная супругу и семье женщина. Она получила прекрасное образование, знала семь языков. О силе ее характера свидетельствует многое, начиная от «полярного» путешествия на судах, поездах, лошадях и оленях к жениху, заканчивая стойкости в эмиграции. Их с Колчаком свадьба состоялась почти «на бегу» в Иркутске, после чего молодая жена уехала в Петербург, а он – в Порт-Артур. Софья Федоровна дождалась его отовсюду – с полярной экспедиции, японского плена, Первой мировой войны, но самым мучительным оказалось севастопольское ожидание, когда Колчак отправился в командировку в Петроград и так вышло, что видел семью в последний раз. У них рос сын Ростислав, единственный из трех детей, который выжил. Софьей Федоровне приходилось одной хоронить двух других – девочек Таню и Маргариту.
В Севастополе семья Колчака ждала его до последнего, хотя убийства не только самих офицеров, но и их жен и детей стали происходить все чаще, а командир Черноморского флота был фигурой более чем известной. Когда Софья Федоровна поняла, что ситуация безнадежна, то вместе с сыном по дипломатическому паспорту бежала во Францию. Началось, пожалуй, самое тяжелое время ее жизни – нищей, полностью обездоленной в чужой стране. Слухи об Анне Тимиревой, конечно, дошли до жены, но Александра Васильевича она продолжала любить до конца жизни.
Ростислав Колчак — воспитанник колледжа иезуитов. 1926 год. Фото из архива Л.Абраменко
Ей стоило больших усилий поставить сына на ноги, ей помогали эмигранты из России и часто приходилось заниматься прошениями самой. Некоторые награды Колчака осели во французских ломбардах. Ростислав Колчак окончил Сорбонну, женился, а впоследствии служил на стороне Сопротивления. Его дети, внуки Колчака, сейчас живут во Франции и США, продолжая громкую фамилию предка-адмирала.
