1 сентября 1945 года в Омске родился Виктор Блинов — сибирский алмаз так и не успевший стать бриллиантом.
За более чем 70-летнюю историю омского хоккея с шайбой на нашей земле не было человека более одаренного и способного к одной из самых ярких командных игр, чем Виктор Николаевич Блинов. Об этом можно говорить утвердительно даже несмотря на то, что жизненный путь Блинова занял всего 22 года. Как это зачастую случается, в качестве компенсации за свой хоккейный дар он получил ряд слабостей, главной из которых стало пристрастие к алкоголю. К сожалению, борьбы с это слабостью у Блинова не случилось: ей он проиграл и ряд сражений, и войну за жизнь, когда 9 июля 1968 года скончался от сердечного приступа во время тренировки. В прошлом году в этот день мы вспоминали основные вехи его биографии, а сегодня хотим обратиться к тому, что о нем говорили люди, с которыми Виктор Николаевич играл и работал. В такие моменты невольно задумываешься о том, насколько глубокий след способен оставить человек за 22 прожитых года.
Анатолий Хозяинов (в центре)
Анатолий Хозяинов (друг, одноклубник Блинова):
«Я в детях с ним начинал. Он был 45-го года рождения, я 44-го. В 1957 году начали заниматься, ему 12 было, мне 13. Погодки, в общем. На лед выходили в одной тройке, я в центре, он слева. Так что сначала Витя был нападающим. Это когда он к Кукушкину Владимиру Игнатьевичу попал, тот его в защитники перевел».
(О первых шагах во взрослом хоккее)
«Тогда формы не хватало на всех. Многое шили сами, доставали, где придется, защиту… И вот в «Динамо» нам впервые выдали настоящие хоккейные рейтузы. Настоящие! Взрослые! Понимаете? Они нам были настолько велики, что доходили до шеи. Мы их подшивали, но все равно, натягивали, как могли. Для нас это было счастье. Потому что это была наша первая хоккейная экипировка».
«У нас был такой магазин – «Сокол». И там лежали хорошие коньки. А мы с Витей как раз недавно в секу по двадцатке выиграли. Хорошие деньги по тем временам. Куда тратить? Конечно, на экипировку! Не на мороженое же. Пошли за коньками. Но молодые были, неопытные. Ушами хлопали. Нарвались на барыгу. Он нам сказал, что у него есть хорошие, клепаные коньки. Мы на радостях пошли с ним за угол… Ну, и купили. Лезвия у этих коньков были к подошве обыкновенными шурупами прикручены, причем гайки, державшие шурупы, были в ботинках! И ничего, играли…»
Владимир Кукушкин
Владимир Кукушкин (первый тренер):
«Я сразу почувствовал в нем лидера. Видно было, что он на площадке пользуется общим уважением. Справедливый, не жадный… К нему прислушивались, он всегда был в центре внимания. Ну, и, само собой, поразила его работоспособность, его желание играть. Как не приду на стадион – он там. Грех было не пригласить такого парня в команду. Тогда как раз Пеле в 16 лет на чемпионате мира по футболу голы забивал. И я подумал – ну, а почему бы нашему парню в таком возрасте не дать шанс?»
О броске Блинова
Владимир Шадрин
Владимир Шадрин (двукратный Олимпийский чемпион, многократный чемпион мира и Европы):
«Это были броски, которые мы, сидя на скамейке, не видели! Только слышен был щелчок — и потом шайба в воротах. Сила, высота… человеческий глаз не мог увидеть, как полетела шайба! Я видел многое в хоккее, видел канадцев, всех звезд наблюдал. И я вам скажу, что по силе и точности бросков, равных блиновским, не помню. Жаль, он не успел до конца раскрыться».
Анатолий Хозяинов:
«У него были очень сильные кисти. Если я на турнике, к примеру, болтался, как сосиска, то Витя за одну секунду оказывался в стойке наверху турника. Он потому и бросал так сильно. Причем именно с кистей, замаха «от ушей» у него даже близко не было. За тренировку по десять деревянных клюшек ломал. Страшно представить, какой у него бросок был бы сегодня, с современными клюшками… Вратари и так из ворот убегали, когда Витька бросать собирался».
Вячеслав Старшинов
Вячеслав Старшинов (капитан «Спартака» и сборной СССР):
«Конечно, скорость полета, тогда никто не измерял, но защитника с более сильным, а главное, таким точным броском я так и не видел. Мне кажется, что у Фирсова и Фетисова они были все-таки послабее. Неслучайно даже наш вратарь Витя Зингер, который славился своим мужеством и мог вообще играть без маски, жаловался, что самое тяжелое в его спортивной карьере были не матчи, а тренировки «Спартака», когда по воротам бросал Блинов. Он пробивал ему всю амуницию и перчатки, а Анатолий Тарасов ругался на своих защитников, за то, что они часто расступались, когда Блинов выходил на ударную позицию. Забивал Витя побольше иных нападающих».
Виктор Зингер
Виктор Зингер (вратарь «Спартака»):
«Самое неприятное, что я испытывал в хоккее, это тренировки «Спартака», на которых Виктор Блинов отрабатывал свой бросок. Я выл от боли – шайба, пущенная им, прошибала щитки».
Анатолий Хозяинов:
«Он меня как-то на этом мотоцикле так «подвез»… Я до сих пор вспоминаю. Еду я у него за спиной, руками крепко держусь. Еду модный такой, в новом крепленовом костюме, только-только купил и надел. И вот решил меня Витька на смелость проверить, видно. Разогнался на прямой дороге и прямо на стенку на всей скорости попер. Ну, я сначала думаю, сбросит обороты скоро. Ничего подобного. Мне уже страшно становится, а Витьке хоть бы хны. Я кричу «Тормози!» — а он и не собирается! Ну, я с мотоцикла сваливаюсь сам, по земле качусь, костюм мой новый, крепленовый, — в лохмотья… А Витька прямо у стены разворачивается резко, останавливается и хохочет. Вот такой человек был… Этот случай, кстати, — показательный. Витя что в обычной жизни, что на льду, всегда очень хорошо умел держать дистанцию. Крайне важное для защитника качество».
Вячеслав Старшинов:
«Он был скрытный человек. Почему — не берусь судить. Наверное, потому что был молод, приехал с периферии, из Омска, и сразу попал в одну из лучших команд страны. Возможно, именно это ему поначалу мешало себя проявить. Поэтому Виктор говорил очень мало, зато очень емко. Видимо, ему не хватило настоящей опеки со стороны близких — он ведь приехал один, у него не было девушки… Один, в столице… Понятно, что ему было непросто. А здоровья было много, желания проявить себя — еще больше, и он, наверное, не смог соразмерить свои возможности со своими желаниями, которые охватили его в Москве».
Владимир Шадрин:
«По человеческим качествам Витя был очень широк. Всегда с юмором, всегда с шуткой. Любил расслабиться, что уж там. 150 граммов коньяку после игры — в обязательном порядке. С ним было приятно общаться, потому что он был добрый. А это ведь замечательное качество».
Леонид Киселев (хоккейный тренер, близкий знакомый Блинова):
«У него была невосприимчивость организма к алкоголю. Не знаю, как эта особенность называется в медицине, но практически это выглядело так. Если обычному человеку достаточно выпить, допустим, сто граммов для того, чтобы почувствовать признаки опьянения, то Блинову для этого же требовалось чуть ли не пол-литра. Спиртное в его организме всасывалось не сразу, и в компании он всегда бы оставался трезвым, если бы употреблял напитки наравне со всеми. Но за столом ему хотелось быть таким же, как и все, поэтому спиртное принималось им в слоновьих дозах».
Владимир Кукушкин (о возвращении Блинова после Олимпийских игр в Гренобле):
«Я тогда, помню, удивился, насколько он изменился во всем, — говорит первый тренер Виктора Блинова Владимир Кукушкин. – Он значительно окреп, возмужал. Единственное, что не изменилось – характер. Он хотел поделиться своим счастьем со всеми, и, даже когда улетал, перед самой посадкой повел всех в шашлычную у аэропорта – и там продолжил отмечать, до последнего, что называется. Как будто чувствовал, что уже сюда не вернется… Потом он на посадку чуть не опоздал. Трап уже убрали, так Виктор с друзьями пробрался на летное поле. Докричались до пилота, сказали ему, что олимпийский чемпион сесть не успел. Трап сейчас же назад подогнали…»
Анатолий Хозяинов:
«Нас с Гришей Бердышевым послали родителям Блинова о смерти сына сказать. Мы пошли, пока шли, думали, как зайти, как начать… А ничего придумывать не потребовалось. Мы как вошли в дом, мать сразу спросила: «Что с Витей?» Ей все стало ясно с первой же секунды…»
Всеволод Бобров
Всеволод Бобров (тренер «Спартака»):
«Виктор Блинов был блестящим хоккеистом, но очень плохим спортсменом».
После смерти Блинова его семья переехала в Москву, в квартиру, где жил Виктор. Сам Блинов похоронен на Ваганьковском кладбище и каждый год, 1 сентября и 9 июля, на могиле хоккеиста появляются цветы. Кажется, что следов Блинова в Омске уже не осталось. Но подождите. В 1986 году в городе был построен СКК имени В.Н. Блинова, который долгие годы был домашней ареной «Авангарда». С 1982 года в Омске ежегодно проводится хоккейный предсезонный турнир — мемориал В. Блинова. Мы пишем эти строки — вы их читаете. Память — жива!
